АНАНКЭ

… И когда искусный каменотес, весь перепачканный в извести, стал на цыпочки и, изогнувшись на подмостях, стал вставлять последний малахитовый камень в надпись на фронтоне “Покровительнице Города – чаянием его”, Зодчий наконец оторвал взгляд от фасада храма. Отряхивая руки и одежду, он пошел, потом почти побежал к коню, что был привязан невдалеке к одной из храмовых олив. Жеребец застоялся и потому приветствовал хозяина радостным ржаньем. Отвязав повод, Зодчий вскочил на коня и погнал его сперва по мощеной дороге, затем свернул на тропу, ведущую к ближайшему холму, известному в округе под названием “Череп”. Достигнув вершины, Зодчий спрыгнул с коня, некоторое время искал подходящее деревце или куст. Привязав к нему жеребца, наконец оглянулся.

Храм был прекрасен.

Он был бы прекрасен и в отрыве от окружающего пейзажа: долины на морском берегу, в которой расположился Город, недалеких гор с шапками облаков, скрывающих вершины, оливковых и грушевых рощ на склонах холмов, наконец – совершенно синего моря, занимающего половину видимого пространства. Но в обрамлении этого пейзажа храм смотрелся неповторимым чудом. Недавно прошел короткий ливень, и далекая радуга, туманная дымка у горизонта, сполохи на горизонте (ливень ушел в сторону моря) и жемчужные переливы капель на листьях деревьев и траве – все это напоминало легенду о Золотом Дожде.

Зодчий присел на сырую землю, подобрав под себя полу плаща. Не отрывая глаз от своего творения, он пошарил рукой по соседству, наткнулся на сухую ветку. Машинально обламывая сучки, другой рукой стал разравнивать песчаную почву перед собой. Потом провел палочкой несколько линий, нагнулся к чертежу…

Крестьянин, везущий на своем осле в Город на продажу овечий сыр, издалека заметил Мастера. Робко приблизившись, поздоровался. Не дождавшись ответа, повторил приветствие. Зодчий даже не повернул головы. Крестьянин вновь пустился в путь, бурча под нос негромкие ругательства в адрес зазнавшихся горожан, которым поздороваться со свободным гражданином, будь он даже и селянин , зазорно, видите ли. Потом сыродел увидел Храм. На минуту остолбенев, он , спотыкаясь, побежал вниз, безжалостно подгоняя осла стимулом.

Зодчий не заметил помехи. Из разрозненных линий на песке возникало нечто единое. Единое и прекрасное.

Когда начала сгущаться темнота и линии стали почти неразличимы, Мастер вскочил на ноги, отвязал жеребца и поскакал в Город. Мимо храма. Мимо своего творения, на которое он даже не взглянул.

Проскакав по широкой , прямой улице, Зодчий остановился у высокого дома с мраморным портиком. Спрыгнув на ступени и бросив поводья подбежавшему рабу (тот немедленно стал водить лошадь, чтобы не дать ей запалиться – раб знал свое дело), вошел в дом.

-Предержатель?…

-Ждет тебя,- вежливо ответил горбатый вольноотпущенник, управитель. –Позволь, я провожу.

-Я знаю дорогу!- последовал ответ. Управитель лишь успел улыбнуться спине гостя.

Предержатель действительно ждал. Он обнял Зодчего и повел его к столу.

_Знаю, знаю, ты закончил. Присядь, поешь, выпей. Я нарочно попросил достать амфору фалернского, твоего любимого. А вот жаренные кулики… Настоящий пир будет завтра, когда откроем храм. Я уже объявил городской праздник… А пока…

-Повелитель!- перебил его Мастер. –Я придумал другой храм. Такого еще никто не строил! Это будет чудо света!

-Подожди, постой… Какой другой? Ты же только что закончил этот?!

-Ну и что? Вот ты увидишь… Завтра я принесу тебе чертежи…

-Погоди с чертежами,- сухо ответил Предержатель. –Есть и пить будешь? Нет?

Тогда поезжай домой, отдохни. Завтра праздник, большой праздник, самый большой праздник в твоей жизни. А о храме – новом храме – поговорим потом.

И подтолкнул Зодчего к выходу.

Праздник получился на славу, город долго о нем вспоминал. Зодчий принимал поздравления, вежливо благодарил родственников, друзей, знакомых и малознакомых. Город преподнес ему звание почетного гражданина. Это известие толпа встретила ликованием. Но сам Мастер казался скорее рассеянным, что заметили многие окружающие. Впрочем, никто не гадал о причинах.

Зодчий все искал взгляда Предержателя. Но тот умудрился не встретиться с ним глазами даже во время торжественной речи… Впрочем, к концу праздника, когда люд уже потянулся в город , – кто верхом на коне, кто – на осле, а кто и пешком,- к Мастеру, в нерешительности замершему на месте, подошел горбатый управитель и шепнул:

-Великий ждет тебя сегодня ночью после первой стражи.

Город спал после бурного дня, и никто не увидел Мастера, когда тот со свитком в руках вошел в дом Предержателя. Хозяин ждал его в атриуме. На столике возле бассейна стоял светильник, Предержатель сидел так, что лица его видно не было.

-Садись,- сказал он гостю. –Не надо, не разворачивай… Храма ты строить не будешь. Будешь строить гимнасий. Городу нужен новый гимнасий. Года на два это тебя займет.

-Но, Великий,- слабо возразил Зодчий (он ожидал чего-то в этом роде), - ты посмотри на чертеж… Ты сам увидишь: ничего подобного в мире нет!

-И не надо,- усмехнулся Предержатель. –У нас уже есть чудо света… Молчи!- угрожающе повысил он голос. –Молчи и слушай! Ты строил храм десять лет. Десять лет треть доходов города шла не на раздачу пищи бедным, не на строительство новых кораблей для войны и торговли, не на пополнение библиотеки Города, а на храм. Я не позволю, да и никто из членов Совета – тоже, чтобы еще одно десятилетие деньги шли на еще одну стройку, на этот раз – бесполезную. Твои игрушки, будь ты трижды гений, слишком дорого стоят.

Мастер медленно бледнел, но в темноте этого не было видно.

-Я знаю, завтра ты пойдешь по членам Совета,- усмехнулся хозяин,- так вот, предупреждаю: не надо. Я их всех уже собирал вчера ночью. В Совете заседают умные люди. Выслушай лучше один отказ, чем десяток.

-Я… я покину Город,- пробормотал Зодчий.

-Ты свободный человек,- ответил Предержатель. –Можешь уехать. Но своего храма ты не построишь нигде. Да, конечно, у какого-нибудь азиатского сатрапа хватит золота, чтобы построить десяток таких храмов. Но он никогда не решится на серьезную ссору с Городом. А Городу нужен единственный в мире храм, с которым никакой другой сравниться не может. И теперь он у Города есть. Завтра мы разошлем гонцов, и ты нигде не найдешь поддержки. Так что – строй-ка лучше гимнасий. На это строительство деньги мы найдем. Жду тебя на днях с чертежами и сметой. До свидания… Впрочем, постой. Покажи-ка чертежи…

…Да, это красиво, - сожалеюще вздохнул Великий. –Ну, иди.

Зодчий не приходил больше к Предержателю. Через неделю тот встретил его в порту, с заплечным мешком на спине.

-Значит, все-таки уезжаешь…

-Уезжаю!- яростно блеснул глазами Мастер.

-Жаль, жаль,- сказал Предержатель. –Впрочем, желаю тебе удачи. Не улыбайся столь иронично, ты даже не представляешь, насколько искренни мои слова…

Его видели у фиванского тирана, в Республике Архипелага, у царя Кипра. Ходили слухи, что потом он уехал в Азию. Затем след его затерялся, и имя его забылось.

Храм же стал считаться одним из чудес света, люди со всех концов мира приезжали, чтобы его увидеть. Город процветал.

К полудню в бухту пришел еще один корабль. Вместе с купцами и паломниками с него сошел человек, не похожий ни на тех, ни на других. Слишком бедно был он одет и слишком угрюм был его взор. На одном плече его был мешок, на другом – бурдюк, пахнущий слабо, но раздражающе. “Нафта,- определил хозяин таверны, куда зашел незнакомец. –Лекарь.”.

Человек спросил бобовой похлебки, баранины, вина. Съев все, расплатился. Положил голову на кулаки и уснул за столом. К ночи проснулся и ушел.

Когда жрецы схватили его возле пылающего храма, он не сопротивлялся. А на вопрос молодого Предержателя: “Как зовут тебя, безумец?” – равнодушно ответил:

-Герострат.

Юрий Астров.