Юрий Астров

 

                                     ТИШИНА

 

                    Глава первая, которая могла бы стать заключительной.

 

          Сергей проснулся от шума за окнами.

          Впрочем, он этому только обрадовался. Если те утренние секунды, когда ты еще не совсем проснулся, лежишь с закрытыми глазами, но уже начинаешь воспринимать окружающее – если эти секунды наполнены тишиной…  Эти секунды были самыми скверными в его теперешней жизни. Он их не любил. Не боялся, - он вообще мало чего боялся, - но не любил. Они напоминали Сергею самую постыдную, как он считал, страницу его биографии.  Поэтому деревья напротив окон его спальни были увешены кормушками для птиц. Щебет, знаете, ни с чем не спутаешь…

          Летнее утро сияло в сто сорок солнц, как когда-то сказал  полузабытый ныне  поэт. Правда, преувеличение на этой планете – не столь огромное.  Белая Алла и алая Белла были на небе вместе. И создавали эффект почти земного солнечного освещения – если бы не двойные тени деревьев.

          На планете Курорт-2 стояло лето. Вечное лето в этих широтах. И шум за окнами. Правда, на этот раз шум ничем не напоминал птичий гам и щебет. Шумели волейболисты. К детям еще с вечера приехали гости, такие же мальчишки и девчонки 15-18 лет. Некоторые – совсем недавно с Земли.

          Сергей жил на Курорте-2 постоянно. Жил вместе с женой и сыном, а дочка прилетела на каникулы. На Курортах вузов не было. Какая учеба без практики? В единственный же медицинский университет набирали ежегодно не более полутора десятков студентов. Больше не требовалось. Курорт – не медицинская планета, а планета для отдыха.

           -Ну, проснулся так проснулся, - решил Сергей. –Будем вставать.

          Жили тут по старинке. Никакой нанотехники. Какая нанотехника на Курорте? Для нее нужна бездна энергии, которая, конечно же, изуродует всю экологию. А если, как на Земле, строить утилизаторы широкого назначения – что за курорт этот Курорт? Да и, как ни странно было такое ожидать от известнейшего футуролога, Сергей предпочитал минимум удобств, связанных с механизацией. Кроме уборщика, на котором очень любил кататься Крыс,  ни единого робота в доме не было. И вообще никаких доступных излишеств. (Зато было недоступное: антенна нуль-связи на крыше двухэтажного особняка. С прямым доступом в земной инфоцентр.)

          Поэтому Сергей, встав с постели, убрал ее и пошел  на кухню - готовить кофе. К этому процессу он относился с некоторым душевным трепетом: много лет Сергей кофе не пил по причине больного сердца. А когда в прошлом году решился все-таки на пересадку – оценил утреннюю чашечку на все десять баллов и никогда ею не пренебрегал. Даже экспериментировал: джезву заказал… Но в конце концов вернулся к обычной гейзерной кофеварке.

          Был у него, правда, свой секрет: кофе он пил с коньяком, но наливал  его прямо в кофеварку, еще до включения. Поэтому и начинал день бодренько и оптимистично.

          Хотя еще до кофе нужно провериться. Сергей вошел в экспресс-диагност… Все в порядке. Давление, правда, не очень, но это возраст, ничего не попишешь. Возраст и не очень легкое прошлое.

          Сергей допивал вторую чашку, когда в кухню завалились ребятишки. Шум и гам, слышные еще с лужайки, немедленно прекратились: юные гости знали, кто их хозяин, и относились к нему с величайшим пиететом. Дабы не мешать молодежи, Сергей быстро покинул кухню, захватив пару бутербродов. Жуя на ходу, пошел в “рубку” – на связь с инфоцентром.

          Набрав код, затребовал сводку событий. Так… Умная все-таки машина, знает, что ему надо… Ага… Что-о? Антивещество?!

          Сергей прервал связь и задумался.

           Итак, двухнедельной давности катастрофа на Дальней. Уничтожены две исследовательские станции на поверхности и одна орбитальная – на интереснейшей планете, где он и сам совсем недавно побывал с консультациями. Причины неизвестны. Подозревали, что в останках неземной культуры отыскалось некое оружие, которое и сработало. Немедленно к Дальней направили спецэкспедицию Комкона. И вот, пожалуйста: следы аннигиляции…  Где аннигиляция – там антивещество. Храниться на планете оно не могло без специальных магнитных ловушек, требующих огромного расхода энергии. А ведь цивилизация на Дальней исчезла минимум полмиллиона лет назад, никаких энергостанций там не было и быть не могло!

          Размышления Сергея перебил сигнал вызова. Нет, не браслет. Нуль-связь.

          На экране – бледное лицо с аккуратными усиками.  Старый друг и родственник, зампред Комкона Франц Клюнинг. Не поздоровавшись, лишь кивнув, он немедленно спросил:

          - Ты уже знаешь?

           - О чем? Об антивеществе?

          - И это тоже, - неопределенно ответил Франц.

          - А еще что?

          -   Вчера уничтожен “Рассвет”, – выкатив глаза, заявил собеседник. Видно было, что его прямо-таки распирает от нетерпения высказать все новости, но что-то заставляет сдерживаться.

         -   “Рассвет”, “Рассвет”, - пробормотал Сергей. – Что? – внезапно сообразил он. – А… кем? И как? Ерунда, кому он нужен?.. Музейный экспонат, находится в зоне отстоя…

Находился, - хищно ухмыльнулся Клюнинг. - Стало быть, кому-то стал нужен. И думаю, ты уже понял, кому. Так что мы посылаем к Курорту-2 эскадру, а ты уж, будь любезен, сделай заявление, что вылетаешь на Землю, да, пожалуйста, широковещательно, чтоб эти… гм… перехватили непременно.

-   Ты думаешь…

            -  Уверен. С Дальней ты всего дней двадцать как вернулся. И все, кому надо, знали, что ты там был. А теперь понятно, что знали и те, кому не надо.

             -  Ты, Франц, все-таки не шутил бы с этим, - потемнев лицом, попросил его Сергей. – Знаешь, чем все это пахнет? Вселенским скандалом…

           -      Скандалу мы разгореться не дадим, - твердо ответил Клюнинг. –Информация эта уже засекречена. А уничтожить Курорт не позволим. Поэтому немедленно готовь заявление и передавай в планетную сеть. Скажем, известный футуролог и спаситель человечества –  впрочем, это там и без тебя напишут – наконец-то решил перебраться на Землю, ближе к бурнокипящей жизни, и вылетает первым же  рейсом. Рейс будет завтра, летит грузопассажирская “Эфа” – отправим ее автоматом, без пассажиров и экипажа. Пусть ловят. А сам после отправки “Эфы” сиди тихо. Дня через три эскадра будет у вас. Ребятишки не успеют к этому времени, и мы их перехватим… Ну, ладно, не сиди, топай! - и вдруг взвыл фальшивым дискантом: - Топай, хлопай!.. Хлопай, топай!.. Нет ребят счастливей нас!

          Вечный охотник, азартный и яростный. Давно Сергей его таким не видел…

          Он  вдруг ощутил, что его колотит крупная дрожь.

 

                    Глава вторая: Земля, двадцать лет назад.

    

          Не хотелось ему никуда лететь…

          Надоели ему эти полеты. Давным-давно надоели. Давным-давно он проклял тот день, когда, поняв, что не вытянет учебу одновременно в Академии космонавтики и на факультете ксеноэтнологии МГКУ, выбрал первое. Кто ж мог ожидать, что чуть ли не на другой день после вручения ему диплома пилота на Землю придет весть об открытии первой в истории космических исследований гуманоидной цивилизации, да еще стоящей на той же технологической ступени, что и мы… Немедленно большинство ксеноэтнологов переключилось на цивилизацию Цанко, с удовольствием забросив попытки контактов с пауканами Алголя и силиконовыми ящерицами Веги. Немедленно появились новые науки (они существовали и раньше, но, кроме названий, ничем похвастаться не могли): ксенопсихология и ксенолингвистика. И вот уже сорок лет люди и цанки активно сотрудничают практически во всех областях, биологи обеих планет втихомолку – но не скрывая  – пытаются найти ключ к совмещению генетических кодов двух цивилизаций,  после чего они естественным образом сольются в единую, а Сергей, если и попадал на Цанко или станции цанков – на планетах либо в космосе – то только в качестве извозчика.

          Ну, да, извозчика весьма заслуженного. Уже полтора десятка лет Сергей – капитан флагмана Комкона “Рассвет”. Тем не менее факт остается фактом: сорок два года назад он совершил самую большую ошибку в своей жизни.

          Еще и потому, что ксенологу возраст – не помеха. А летать Сергею остается от силы лет тридцать. Это если ничего неожиданного не произойдет. А может и произойти. Флагман флота Комкона редко ходит в ординарные рейсы.

          Вот и сейчас вернулись они от квазара, оказавшегося таким сюрпризом… Еле ноги унесли. А лететь придется туда же!

          Сергей получил эту весть по браслету, попытался отказаться, но референт  председателя Комкона и хороший приятель Франц говорить на расстоянии не захотел. Взял да и отключился, предварительно, правда, назначив личную встречу. Это Франта-то, которого он как минимум трижды спасал от верной гибели и который пылал к Сергею самыми дружескими чувствами! Видать, действительно что-то серьезное стряслось…

           Франц в штабе ничего флагману объяснять не стал. Посадил к компьютеру, сунул в руки дискету и, бросив на ходу: “Читай и думай!”, исчез. Встревоженный Сергей впился в экран.

          Франц появился через полчаса.

        -   Ты все понял? – еще с порога спросил он.

        -  А чего тут понимать? – ответил Сергей. – Тут надо думать, что делать.

        -  И что же?

        -  Ну, во-первых, объявить всепланетную тревогу.

        -  Ага, тревогу. А потом?

        -  А потом – дать информацию на Цанко.

        -  А зачем?

        -  А… Ну, надо же, чтоб они знали!

        -  Во-первых, они знают. Информация с обсерватории поступила к ним в тот же момент, что и на Землю. Ты думаешь, аналитики у них слабее наших? Но что-то с Цанко нам ничего по этому поводу не сообщают…

        -  Та-ак. А во-вторых?

        -  А во-вторых – и тревогу объявлять не надо. Зачем людей пугать? В край туманный, в сень могилы, как слоны на водопой, ангелы и крокодилы общею бредут толпой…

          Сергей даже разозлился: в такое время – по идиотской своей привычке цитировать неизвестно кого?! Но Франц продолжал:

          - С ангелами, как понимаешь, все ясно, они нас волновать не должны, а крокодилы такое могут натворить…

          Астронавт решил возмутиться столь явным неверием в человечество, но в нем уже заговорил профессионал:

         -  За каким чертом Комкон меня посылает к КАВу? Небось, какой-то выход все же нашли?

         -  Да уж, выход, - криво ухмыльнулся Франта. –Выход еще тот… Значит, так: “Рассвет” мы, уж извини, подготовили к рейсу без твоего ведома, чтобы время не терять. В экипаже, кроме тебя – один я, у меня, если ты помнишь, диплом штурмана. Пассажиры – три наших физика, комконовских. И пять беспилотных автоматов. Будем буксировать КАВ к Солнцу. Надеюсь – успеем.

 

                     Глава третья, являющаяся продолжением второй и объясняющая, что, собственно, происходило двадцать лет назад.

 

          А происходила интереснейшая с точки зрения физики ядра, а также астрофизики, вещь…

          КАВ, откуда совсем недавно вернулась экспедиция Комкона, стал так называться лишь после ее возвращения. Ранее его звали КС – квазар “Скиталец”. А имя это он получил из-за своего страннейшего поведения. Впрочем, и сам он был странным.

         … Когда Сергей, выйдя в пространство, услышал вдруг в аварийном радиодиапазоне автоматического приемника непрерывный гул, он сперва засек пеленг, а потом подключил анализатор. Могло быть, что терпящий бедствие корабль, потеряв нуль-связь, передает морзянкой либо просто голосом, но в свертке. Развертка, выданная анализатором, была совершенно лишенной информации: импульсы одинаковой протяженности с промежутком в микросекунду.

          Оказавшись поблизости, экипаж “Рассвета” обнаружил отнюдь не корабль. Объект оказался квазаром. Но таким квазаром, которого существовать в природе попросту не могло. Масса его составляла чуть более трети массы Луны, размеры – соответственно весьма малые, примерно с “Рассвет”, и вращался он с бешеной скоростью, при этом еще время от времени испускал наносекундные импульсы гамма-лучей очень высокой энергии. Еще одна странность выяснилась уже после возвращения “Рассвета” на Землю: квазар перемещался поперек плоскости галактики. А кроме того – время от времени менял траекторию. То есть вел себя как управляемый корабль. Никто, конечно, вслух такого предположения не делал – то есть не делали ученые. Те скромно заявили, что квазар явно из другой галактики – и это все, что можно о нем сказать до более близкого знакомства, медлить с которым нельзя, но подготовить экспедицию надо весьма тщательно.

          Зато научные обозреватели электронных и всяческих иных СМИ вполне серьезно заявляли о космическом корабле “нейтронников”, кои, естественно, живут бесконечно долго и поэтому могли позволить себе экспедицию в иную галактику с весьма досветовой скоростью полета. И тоже требовали немедленной экспедиции, чуть ли не обвиняя Комкон в саботаже.

          А Комкон готовился серьезно.

          Появились  у физиков некоторые подозрения. Чтобы их проверить, необходимо было оснастить экспедицию мощным протонным излучателем, смонтированным на зонде, и защитить корабль силовым полем, желательно как можно более мощным. Подготовка заняла месяца два, но физики чувствовали себя во всеоружии.

          Чего нельзя было сказать о Сергее. Он вообще не хотел лететь – но пришлось. Кого же, действительно, кроме флагмана, посылать в столь важную экспедицию?

           Но не хотел Сергей лететь, не хотел – и все тут. Он знал, с чем предполагают столкнуться ученые, и считал: лучше не надо. Рановато человечеству такие силы приобретать. Однако с приказом не поспоришь. Полетел, никуда не делся. Франц Клюнинг, милый друг, тоже было собрался. Он, понимаете ли, верил в корабль нейтронников, романтик неисправимый. Но некие дела не пустили.

          Подойдя к квазару на указанное начальником экспедиции расстояние, пилоты запустили зонд с излучателем. Смысл опыта был прост: обстрелять нейтронную звездочку протонами. Если ничего не произойдет – значит, надо ломать головы и пересматривать кое-какие постулаты астрофизики, по коим квазар такой массы существовать попросту не может. А вот если произойдет…

          Когда протоны столкнутся с антинейтронным квазаром, в противоположном, строго определенном направлении вырвется поток гамма-частиц. На их пути окажется зонд, который и передаст на корабль эту информацию. Пучок света, неизбежный при аннигиляции, со стороны тоже не увидишь, а быть мишенью для гамма-лучей никому не хотелось.

          Если эти предположения подтвердятся, значит, КС – обломок какой-то вселенской катастрофы. Эта катастрофа вырвала квазар из его вселенной и забросила в нашу, где антинейтронная звезда в столкновениях с частицами и межзвездной пылью постепенно потеряла большую часть своей массы и увеличила поэтому  скорость вращения. А при столкновениях со случайными метеоритами из-за более серьезных взрывов изменялась и траектория.

          Все вышло почти так, как предполагалось. Зонд выбросил пучок протонов в сторону квазара. Через несколько минут зонд засиял отраженным светом, что было видно простым глазом. А еще через некоторое время на анализатор “Рассвета” стали поступать сигналы, подтверждающие: да, то самое и есть! Антиматерия!

          Выждав еще несколько минут, Сергей приказал:

          - Вернуть зонд на корабль.

          Вот тут и случилось неожиданное и никем не предусмотренное.

          Двигатель у зонда включился. Но не один, а все три сразу: основной и корректирующие. Зонд закувыркался и понесся… отнюдь не к “Рассвету”, а в сторону КС.

          Потом состоялось расследование. Вовсе не служебное – научное. Мнение комиссии гласило: поток гамма-лучей был настолько интенсивным и мощным энергетически, что пробил защиту (предусмотренную, а как же!) блока управления и испортил электронику. Что и привело к катастрофе.

          Впрочем, это было потом, на Земле. Пока же Сергей приказал срочно готовиться к уходу в подпространство. Но – не успели. И когда Сергей понял, что не успеют – включил силовое поле. И, конечно, задраил все иллюминаторы.

         Взрыв был невероятной силы. Поле пробило – индикаторы радиации вопили, словно резаные (это, естественно, заявил Франц после просмотра бортжурнала, - такие обороты речи можно было услышать лишь от него). Хотя Крыс верещал еще громче. С перепугу.

           К счастью, длилось это недолго. И, раздав антирад, капитан заявил: “Поворачиваем! Убедились – антивещество. Исследовать его нам нечем, нужна совсем иначе оснащенная экспедиция, а играть с огнем больше не будем.” Все согласились.

           Вот после этого КС стал называться КАВ. То есть квазар из антивещества. Правда, физики  возражали: мол, не из антивещества, а из антинейтронов, - но им резонно ответили: а что, нейтроны – не вещество, что ли? Крыть ученым было нечем, и название прижилось.

           Впрочем, это преамбула.

           Но весьма важная.

           Примерно в четырех световых месяцах от  места вышеописанного “эксперимента” находилась ЧД-12 – ничем не примечательная черная дыра средних размеров. Возле нее в свое время болтались экспедиции и цанков, и людей, ничего особенного не обнаружили, никаких существенных экспериментов не провели и оставили наконец дыру в покое. До лучших времен, когда придумают, как ее можно исследовать, использовать, утилизировать и проч. и проч. Тем более, что легко понять: если есть ЧД-12, стало быть, существуют и ЧД-11, и ЧД-10, и так далее до номера первого. Стало быть, ничего необычного дыра эта из себя не представляла. До этой самой, вышеописанной, истории. А после нее…

          После нее оказалось: очень даже представляла.

          Ну, вот мы и добрались до содержания дискеты, которую так внимательно изучал Сергей.

           ЧД-12 оказалась первичной черной дырой умеренной массы.

          А кто мог это предполагать? Она не излучала. Дыра как дыра…

          Но на беду свою и человечества, ЧД-12 попала под поток гамма-излучения очень серьезной интенсивности. Тот самый, который спровоцировала экспедиция “Рассвета”. И стала, в свою очередь, излучать сама. Да еще как! Физики этот феномен пока объяснить не могли. Да и не до того им было…

          На ближней орбите  у ЧД-12 висела автоматическая обсерватория. Совместная – людей и цанков. На всякий случай. Жесткое излучение черной дыры ее практически уничтожило. Но обсерватория успела передать на Землю, как и на Цанко, нуль-импульсы. На Земле  таковой был тут же расшифрован и передан для интерпретации в физический отдел. А там, недельку помудрствовав, пришли к выводу, который и стал главной секретной информацией Комкона. Той, что Сергей прочел на дискете. А именно: в промежутке между ближайшим годом и полутора годами ЧД-12 взорвется. Краткая, но мощнейшая вспышка гамма-излучения уничтожит всю белковую жизнь в радиусе двух- трех парсеков. (Никто не сомневался, что к такому же выводу пришли и братья по разуму.)

          Земля находилась в пяти световых годах от ЧД-12.

          Цанко – в четырех, но в другом направлении. Впрочем, это было неважно. Погибать придется всем.

          Эвакуировать из зоны бедствия людей? Такое решение напрашивалось само собой. Но было бессмысленным. Вывезти за десять оставшихся лет (к счастью, гамма-излучение распространяется все же медленнее света) удастся – при самом лучшем раскладе – от силы сотую часть человечества. Причем почти без средств привычного жизнеобеспечения. Неизбежная деградация уже  ближайших поколений пугала чуть ли не больше, чем общая гибель.

          Впрочем, теоретически спасение человечества было возможно: эвакуировать всех людей на Землю и накрыть планету отклоняющим силовым полем. Времени на эвакуацию хватало, даже с большим запасом. А вот где взять энергию? По расчетам физиков Комкона, ее требовалось… Сергей запутался в количестве нулей, но ему вполне хватило наглядного примера, который был в отчете: в течение примерно пяти суток, пока все гамма-частицы пройдут солнечную систему, щит потребует энергозатрат величиной с полуторагодичное излучение Солнца.

 

                    Глава четвертая, в которой исковерканный Н.В.Гоголь подсказывает, как спасти человечество.

 

Чем я тебя породил, тем я тебя и убью! – заявил Франц.

          Собственно, Сергей уже все понял. Но для перестраховки потребовал объяснений.

Стало быть, перетаскиваем КАВ к Солнцу. Это достаточно сложно и опасно, но выхода нет. Надо! А к взрыву ЧД-12 у нас будет столько энергии…  Поле потребует – ну, может, миллионную часть массы квазара. А дальше – дальше все будет хорошо и прекрасно. Нанотехникой наконец займемся! Представляешь?! Рядом с Солнечной системой – почти неисчерпаемый резервуар энергии!

Ты меня не охмуряй, приказ я и так выполню, - ответил флагман. –Что с цанками будет?

А… ничего не будет. Ни-че-го. Не валяй дурака, Сережа. Сам все прекрасно понимаешь. Либо мы, либо они. Ничего не поделаешь. Квазар пополам не расколешь… Я уверен, что сейчас они срочно готовят такую же самую экспедицию. И… дополнение к приказу: в случае встречи у КАВа флотилии цанков оную немедленно уничтожить.

          Побледневший Сергей кивнул головой.

Повторить приказ!

Знаешь, референт, не забывайся!..

Ах, так?.. Имей в виду – со вчерашнего дня я не референт, а зампред Комкона. Повтори приказ!

В случае встречи у квазара с флотилией цанков флотилию уничтожить… Что ты со мной делаешь, Франта!..

А что я могу поделать? Ты забыл, что Комкон – не только комиссия по контактам, но и комитет по контролю? Ты флагман, помнишь это или нет? Кстати, я ведь лечу с тобой, могу и сам нажать на нужные кнопки. А если тебе и меня жалко – прикажи Крысу. Он для таких ситуаций с тобой и летает, черт побери…

          Сергей поморщился.

          Крыс был крысом. Большой белой крысой мужского пола, размером со среднюю кошку. Приятнейшее животное, почему-то наводящее панический страх на женщин. Крыс был чудом современной генетики. Жил он лет до пятидесяти, интеллект его превышал собачий, он понимал все команды и порядочное количество разговорных слов. Говорить вот, к сожалению, не мог…

          Всего столетие назад такие крысы выполняли на кораблях роль… талисманов, может быть. Во всяком случае, редкий корабль обходился без подобного члена экипажа. Сейчас крыс в такой роли экипажам не требовался. Эпсилон-деритринитация, знаете ли. Точка входа, точка выхода… Полеты занимали не годы и не месяцы. Редко – недели, чаще – дни, а то и часы. Тем не менее, крысов с кораблей не списывали.

          О второй их роли  знали лишь космонавты и предпочитали о ней не распространяться  в разговорах с посторонними.

          В случае непредвиденных либо аварийных ситуаций на корабле могло не хватить рук и голов. Тогда особой командой крыс активизировался и становился источником мощнейшего биополя, в котором резко ускорялась реакция экипажа – в два, а то и три раза. В таком состоянии экипаж, как правило, успевал выкрутиться из самых безвыходных положений. Кстати, сам крыс в этом состоянии мог выполнять довольно сложные команды.

          Например, навести оружие на цель и нажать кнопку.

          Но после этого крыс погибал.

Ладно, - с трудом произнес Сергей. – Там разберемся. На месте. Когда летим?

А вот домонтируем генераторы на кораблях-автоматах – и вперед. И с песней! – почему-то добавил Франц. – Будь готов к вылету в любой момент.

 

 

 

                   Глава первая, которая могла бы стать заключительной (продолжение).

 

Хорошо, - сказал Сергей. – Действую по твоему плану. Но с одним уточнением.

Это каким еще уточнением? – подозрительно глянул на него Клюнинг.

А таким: я действительно лечу на “Эфе”. В одиночку. И не возражай! За свои грехи надо платить самому.

Это, знаешь ли, и мои грехи тоже, - заявил Клюнинг. – Так что, будь любезен, исполняй приказ. Ты все-таки не в отставке, а в резерве.

А ты не помнишь, что я в таком же ранге, как и ты? Тоже заместитель председателя, между прочим… И уж один-то раз я своими правами воспользуюсь, будь уверен.

Пострадать хочется? – ядовито ухмыльнулся Франц. – Вот радость-то семье будет! Ты об этом подумал, рак-отшельник?

Пострадать? Нет, зачем же… Просто свою работу надо выполнять до конца.

          Франц раскрыл было рот для возражения, но застыл. На такой довод у него ответа не нашлось. Впрочем, сдаваться он не собирался:

Но ведь “Эфа” не вооружена! Неужели ты побежишь прямо в ловушку, даже не будучи в состоянии ответить ударом на удар?

Я удара ждать не буду… Что значит – не вооружена? Ты все-таки пилот, хоть и забыл, небось, как кораблем управлять… А если не забыл – вспомни, когда в обычном пространстве на тебя летит метеорит – ты что, думаешь о том, что корабль не вооружен? Ты просто нажимаешь на кнопку – и метеорита нет. Ну, ладно, я отключаюсь. Надо дело делать, и поскорее, пока эти юнцы не решились ударить по Курорту.

Ты… ты все-таки захвати с собой кого-нибудь, а? У вас там отставных космонавтов хватает, да и молодых на отдыхе, думаю, немало. Лететь с тобой всякий за честь сочтет. А один… это слишком смахивает на изощренный способ самоубийства, знаешь ли.

Я отключаюсь, - ответил Сергей. – Возьму, возьму, будь спокоен… Вообще, Франта, отстань, созвонимся потом… - и щелкнул переключателем.

            Как Сергей  и ожидал, он тут же услышал тихий свист. Обернулся. В углу стоял Крыс и неотрывно смотрел на него. Он всегда чуял перемены.

Летим, летим, - улыбнувшись, сказал Сергей.  – Сегодня и летим.

          Крыс недоверчиво его рассматривал. Потом, убедившись в серьезности намерений хозяина, восторженно взвизгнул и побежал к себе. Собираться.

          Сергей немного посидел неподвижно, не отрывая литых локтей от стола, потом встал и пошел к жене. Объясняться.

          Зое он не врал. Никогда. Тем тяжелее был предстоящий разговор.

          Она очень сильно его любила. Даже после двадцати лет, прожитых вместе.

 

                    Глава пятая, в которой флагман Комкона спасает человечество, женится и списывается с корабля.

 

 

          Среди троих физиков, обслуживающих синхронизацию генераторов силового поля, было двое старых знакомых. С ними он ходил к квазару.

          Третьей была женщина.

          Молодая, красивая блондинка, недавняя выпускница университета. Двоюродная сестра Франца. Капитан не видел ее лет семь, и когда Зоя обратилась к нему: “Дядя Сережа!”, - он слегка растерялся. Но профессиональная память не подвела, и Зоя обидеться не успела.

          Никаких противоперегрузочных камер не потребовалось, да и некому туда было ложиться: Сергей был капитаном, Франц, как штурман, должен был находиться  в рубке, физики “держали синхрон”, дабы не потерять какой-нибудь корабль-автомат в подпространстве, а Крысу любые перегрузки были нипочем.

          -Франта, выходим. Держи ось! – предупредил Сергей и отошел к противометеоритному блоку. Физики проводили его глазами, но никак не отреагировали. У них тоже был нужный допуск, и они понимали, почему экипаж в этом рейсе столь невелик: чем меньше посвященных, тем лучше. А метеорит на выходе – хуже нет… Так что капитан правильно себя вел. Не знали физики только одного…

          За десять секунд до выхода из подпространства забили часы, которые Франц называл “колоколами громкого боя”. С последним ударом Сергей впился в экраны.

          Вот она, эскадра. Такой же состав. Где крейсер? Где, черт побери, крейсер?! Одни автоматы… Ага!..

          Сергей нажал на гашетки. Потом – на активатор защитного поля. На всякий случай.

          В пустоте звук не распространяется. Исчерканный молниями крейсер цанков в абсолютной тишине медленно исчезал с экранов, словно тонул. Капитану вдруг показалось, что в рубке тоже стоит космическая пустота. Ни звука.

          Физики, переводя глаза с экранов на Сергея и назад на экраны, молчали.

           Сергей попытался поймать чей-нибудь взгляд. Но не смог. Лишь Франта ободряюще смотрел на него. И даже попытался подмигнуть, но мышцы глаза не послушались. Смутившись, Франц отвернулся.

          Сергею казалось, что прошли часы, прежде чем кто-то нарушил тишину. Впрочем, это был он сам.

          - Сумеете активизировать поля… трофейных автоматов и синхронизировать их с нашими?

          Несмотря на севший голос, физики его поняли.

Надо попробовать, - ответил Пишта.

Пробуйте. Времени мало.

А ты молодец! – оживленно заговорил Франц. – С пятью лишними шансов больше!

          Сергей мрачно глянул на него и пошел в свою каюту. Франц, застеснявшись, отвел глаза. Физики почти обрадованно бросились к приборам. Кроме Крыса – тот побежал за капитаном.

          И еще – Зоя. Широченно раскрытыми глазами она неотрывно смотрела в спину Сергея.

          Он лежал на спине и смотрел в потолок. Но долго так не выдержал и стал шарить по каюте глазами. Ага, плейер. Чей? Зои, наверное. Что она, любопытно, слушает?

          Сергей надел наушники и нажал клавишу. Унылый голос завел незнакомую, но столь же унылую песню: “…с нами старый скворушка до весны прощается”.

          Ничего не понимая, да особо и не стараясь понять, он лежал и слушал сначала песню, затем совершенно нелепый диалог, пока в наушниках не прозвучало: “Дорогие ребята, вы слушали передачу “Радионяня” главной детской редакции Всесоюзного радио”.

          Тут Сергей даже развеселился. Плейер-то – вовсе не Зои. Вот он, главный секрет Франца. Где-то раздобыл старинный радиоархив и теперь удивляет друзей цитатами… Да и ясно наконец стало, где он выискивает кодовые команды для крысов. Тут важно было, чтобы такая команда никогда не прозвучала в обычном разговоре – и в то же время была запоминающейся…

          Следующие три дня Сергей, ничего не делая, слушал плейер. Лишь время от времени требовал доклада о текущих делах. Дела шли нормально, даже хорошо. Но в рубку он не ходил. Не знал, что хуже: встретиться глазами с каким-нибудь физиком или увидеть, как собеседник этого старательно избегает. Или Франц.

          Или Зоя.

          …Поля удалось синхронизировать, в подпространство вошли нормально, а вот вышли не совсем там, где надо бы – в световой неделе от Плутона, хотя и в плоскости эклиптики.

          - Ничего, - успокаивал Франц, старательно улыбаясь. –У нас просчитан вариант перекрытия полем всей системы. Еще и удобнее!

          Что касается экипажа – физики действительно избегали встречаться с ним взглядами. Но не Франц. И не Зоя. Знать бы только, что в этих глазах… Девчонка ведь… Неужто действительно считает его хладнокровным убийцей? Да и не корабля, а целой цивилизации…

          Обиднее всего было, что и на рапорте в Комконе за словами похвалы Сергей видел – или чуял? - настороженные взгляды, которые, правда, при малейшем внимании со стороны флагмана пытались казаться одобрительными и даже радостными. После рапорта Сергей, от которого уже ничего не зависело, уехал домой, захватив францев плейер.

          Он не отвечал на звонки – не хотел видеть Франца (а кто, кроме него, мог еще звонить?). Сосредоточенно глядел в одну точку, допивая раритетную, чудом завалявшуюся бутылку “Старки”, когда позвонили в дверь. Никого видеть Сергей не хотел, но звонок не умолкал. Доковыляв до входа, он увидел за стеклом лицо Зои.

          Поспешно открыл. Она вошла. Посмотрела на него, пьяного и невеселого.

          - Бедный мой… - сказала Зоя.

          Они поженились на следующий день. Друзей и родственников не приглашали. Одного лишь Франту.

          А через месяц Сергей попал в клинику с инфарктом. Когда узнал, что цанки  стали спасать детей, использовав для этого все свои корабли. Но не в Солнечную систему они их эвакуировали, нет. Предложение такое от Комкона цанкам было сделано, но на него даже не ответили…

          Сердечная болезнь была отличным поводом для отставки – к облегчению и Сергея, и Комкона. Его перевели в резерв, повысив в заместители, более или менее постоянно консультировались (сначала более, потом – менее). После взрыва ЧД-12 Сергей с Зоей улетели на Курорт-2, только что тогда открытый. Здесь он всерьез занялся футурологией, даже приобрел определенный научный вес. И  уже не думал, что когда-нибудь вернется на Землю. Но вот пришлось.

          Дети выросли и начали мстить.

 

              Глава последняя, являющаяся окончанием главы первой, в которой капитан выполняет свою работу  до конца.

 

 

          Никогда ему не снились те секунды, показавшиеся минутами, или минуты, тянувшиеся, как часы.

          Но по утрам, когда тихо-тихо, а ты еще не проснулся толком – вот тогда плохо было Сергею…

          Разговор с женой был тяжелым. Но она всегда понимала его.

          Уже перед стартом “Эфы” в рубке загорелся экран связи.

Слушай, Сережа, - захлебываясь, кричал Франц, - с нами на связь вышли цанки!

Так что  им, черт побери, нужно?

Да нет, не те… Цанки с Колонии! Ты же знаешь, они там сейчас. Хотят сотрудничать, мириться. Говорят, что все понимают, что и у их капитана был такой же приказ. Ты просто раньше успел.

          (“Я это всегда знал! – подумал Сергей. –Ну, и что?”)

Ну, и что? Как быть с их крейсером-то? Эти его дела на знак миролюбия мало похожи!

Это бунтари! Они угнали корабль! Цанки решили нас предупредить!

Опоздали, - ответил Сергей. – Я лечу. Единственное, что ты можешь предпринять – я даю координаты выхода… (он продиктовал их). – Я уже передал эти координаты в Главную диспетчерскую на Нептуне, их, конечно, перехватили, так что там ребятишки меня и будут ждать. Можете ждать и вы. Их.

Понял, - хищно пыхнув глазами, ответил Франц. – Вылетаю сам на флагмане. Конец связи.

          Сергей тоже отключил связь и уселся в командирское кресло. На соседнем, радостно пища, умащивался Крыс. В полете кресло ему доставалось редко, а он любил на нем сидеть.

          …Тактика была известна заранее. Та же. Вынырнуть и ударить. Если, конечно, Франта не успеет раньше.

          В конце перехода неожиданно закружилась голова. Возраст, возраст… Сергей собрался. Забили “колокола громкого боя”. С последним ударом “Эфа” вышла в пространство.

          На экранах исчерканный молниями корабль исчезал из глаз, словно тонул. А невдалеке висел мощный крейсер старой конструкции. Невредимый.

          Франта не успел.

          Сергей протянул руку к гашеткам… Нет, не протянул. Не смог. Тяжелая боль скрутила правую руку и грудь. Пересаженное сердце не выдержало.

          Крейсер на экранах медленно разворачивался.

Крыс… - прохрипел Сергей. – Вот стихи, а все понятно, все на русском языке!.. Немедленно уничтожь противника!

          Крыс яростно запищал и прыгнул на панель управления.

          Глаза Сергея заволокло темнотой, и он успел только обрадоваться, что  ничего не увидит, а тишину слушать ему придется недолго. Недолго. Недо…